Читать онлайн книгу "Самый одинокий полярный мишка"

Самый одинокий полярный мишка
Кейл Уильямс


Эта книга рассказывает о белом медвежонке Норе, жизнь которой оказалась под угрозой после того, как ее мать Аврора бросила дочь на шестой день после рождения, оставив одну в искусственной ледяной берлоге зоопарка Колумбуса. У Норы еще не было шерсти, поэтому температура ее тела падала с каждой минутой. В дикой природе у белых медведей нет шансов выжить в такой ситуации, но команда Колумбуса решила спасти и вырастить Нору, которая быстро стала самым известным в мире медвежонком.

Кейл Уильямс также пишет о жизни белых медведей в Арктике и проблемах, которые они испытывают из-за глобального потепления, поэтому книга будет интересна как широкому кругу читателей, так и любителям животных и экоактивистам.

В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.





Кейл Уильямс

Самый одинокий полярный мишка



This edition is published by arrangement with Neon Literary and The Van Lear Agency LLC.

© 2021 by Kale Williams

© Сибуль Е. А., перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2021




От редакции


История медвежонка Норы, рассказанная натуралистом Кейлом Уильямсом в книге «Самый одинокий полярный мишка», покорила нас с первых строк. Мы зачитывали фрагменты книги вслух, смотрели хроники ее жизни на YouTube и переживали так, словно события разворачиваются прямо у нас на глазах. Уже к концу совещания каждый редактор был убежден, что книгу стоит издать. И дело даже не в том, что это история самого популярного на планете полярного медведя. Эта книга затрагивает важные экологические проблемы, на которые нельзя закрывать глаза!

Этот сентиментальный рассказ о маленьком медвежонке, который остался без внимания и заботы своей матери, наглядно иллюстрирует, как на самом деле глобальное потепление влияет на экосистему планеты. Белые медведи в естественной среде обитания страдают от изменения климата и таяния ледников, у них сбиваются биоритмы, им не хватает еды, у них меняются повадки, они, в конце концов, становятся опасны для людей. И такими они оказались из-за влияния климатических изменений.

Второй пласт проблем, который поднимает Уильямс – работа зоопарков, где содержатся дикие звери. Мы также как и многие активисты, понимаем, что жизнь животных в зоопарках ограничивает их свободу и животные часто страдают от условий, в которых находятся. Но, ведь на самом деле, не будь их, у Норы не было бы шансов на выживание. Именно благодаря доброте и заботе сотрудников зоопарка Нора смогла уцелеть.

Да, мы понимаем, что одной книгой решить проблему глобального потепления невозможно. Но в тоже время мы надеемся, что «Самый одинокий полярный мишка» не оставит вас равнодушными и, возможно, позволит иначе взглянуть на экологические проблемы.

Посвящается Кейлу Алонсо Уильяму-младшему.

Мы скучаем по тебе, дедушка.




Глава 1

Брошенная


Она весила едва ли больше фунта и была размером с белку. Ее глазки и ушки были закрыты. Единственную информацию о мире она получала благодаря запаху, и нос вел ее лишь в одном направлении – к жаркому телу матери, полярной медведице Авроре, весом шестьсот фунтов.

Их берлога, сделанная из окрашенных в белый блоков шлакобетона, освещалась одной красной лампочкой на потолке. Пол был покрыт соломой. Воздух, тяжелый от скопившегося мускуса и искусственно охлажденный для имитации Арктики, периодически пронзали крики Норы, розово-белого копошащегося комочка, белого медвежонка, спрятавшегося в складках меха матери.

Малышка много спала, просыпалась только чтобы покушать, что она делала жадно и часто, с тихим журчащим звуком, похожим на крошечный лодочный мотор. Она сосала молоко даже во сне, свернутый язычок заглатывал и воздух.

Примерно в девять часов утра, на шестой день жизни Норы Аврора встала, потянулась и вышла из берлоги. Детеныш полностью зависел от мамы, а без нее оставался беззащитным. Когда к ней подкрался прохладный воздух, Нора повела головой из стороны в сторону, пища и пытаясь найти что-то знакомое и теплое. Когда никто не ответил на ее крики, она начала плакать.

За стенами берлоги три женщины следили за происходящим по монитору. Ветеринар зоопарка Прия Баподра присмотрелась к зернистому красному видео – прямому эфиру из медвежьей берлоги. На экране перед ней копошилась разбитая на пиксели Нора. Смотритель зоопарка Девон Сабо делала записи, а куратор Кэрри Прат вела наблюдение. Пять дней женщины работали посменно, двадцать четыре часа в сутки присматривая за Норой, вытягивая шеи, чтобы понять что происходит на мониторе, вслушиваясь и пытаясь уловить признаки горя.

Родившись 6 ноября 2015 года, Нора стала первым белым медвежонком, прожившим больше пары дней в зоопарке и аквариуме Колумбуса, открытых в 1927 году. Берлога, в которой она провела свои первые дни, совсем была не похожа на ту, в которой ее бы растили в дикой природе, но это максимум, которого могли добиться люди в пригороде Колумбуса, в центре штата Огайо. Рождение Норы в бетонной берлоге показывало, как неразрывно связаны люди и белые медведи, к лучшему или худшему. Для кого-то Нора станет олицетворением дикого Севера, представителем обитающих там белых медведей, которых немногие когда-либо смогут увидеть в дикой природе. Для других она станет физическим воплощением политической битвы по вопросу, наносят ли люди непоправимый вред планете, заданный наукой задолго до ее рождения. Нравилось Норе это или нет, но она и ее вид стали грустным символом изменения климата. Она демонстрировала вред, нанесенный человеком земле, и давала крошечную надежду на исправление.

Но для сотрудников зоопарка в том трейлере она не была особым представителем своего вида или политическим символом. Нора была беспомощным малышом в опасности.

Так, в 8:55 утра, когда Аврора отошла от Норы на шаг, потом другой, женщины набрались терпения и попытались оставаться спокойными. Аврора и раньше оставляла Нору одну, но только на короткий период времени. В дикой природе мама-медведица никогда не оставляет берлогу, даже чтобы покушать. Восьмилетняя мама прошла по коридору мимо еды, оставленной смотрителями для нее, на другую сторону вольера. Сабо сделала пометку в журнале: Аврора встает и идет в помещение с бассейном.

Вскоре по всему зоопарку гремели телефонные звонки. Другим членам команды по уходу за животными были посланы тревожные сообщения о возникших трудностях. Прошло десять минут. У животных врожденные материнские инстинкты, но, кажется, у Авроры были проблемы с этим.

Баподра следила за часами. Прошло уже двадцать минут.

Время шло, и напряжение в трейлере нарастало. Крики Норы напоминали смотрителям об их собственных детях, только они были громче и настойчивее. Пока голосовые связки малыша не ослабли, они готовы были ждать.

Большинство белых медвежат, родившихся в неволе, живут меньше месяца. Только треть достигает взрослого возраста. Когда смотрителям приходится самим выращивать детенышей, ситуация становится еще хуже. Малыши не могут регулировать температуру своего тела. Без матери они заболевают и подхватывают инфекции. Страдают от недоедания и проблем с костями, потому что молоко их матери невозможно повторить. Смотрители знали обо всем этом, когда составляли план родов Авроры еще задолго до того, как у нее начались схватки. Тридцатитрехстраничный документ хранился в папке в здании, прилегающем к берлоге, и у каждого члена команды была копия на телефоне. В плане учитывались все возможные сценарии, включая вероятность, что медвежонка придется забирать у мамы. В документе говорилось: «Вернуть детей самке, когда их состояние улучшится или стабилизируется, будет невозможно, поскольку она не примет их».

Женщины в трейлере знали, что если вмешаются и помогут Норе, назад пути не будет. Ответственность за воспитание малыша ляжет на них. Все вместе они обладали десятилетиями опыта по выхаживанию камышовых кошек, домашнего скота и приматов. Но никто из них еще не выкармливал полярного медведя. Только несколько человек в мире попытались это сделать.

Через час стало понятно, что нужно что-то предпринимать. Сабо отправилась в вольер и принесла побольше соломы, надеясь уговорить Аврору вернуться к медвежонку. Она пошла вдоль узкой дорожки, названной аллеей смотрителей, и тихо опустила солому на пол рядом с берлогой, в которой плакала Нора.

Аврора не ответила.

Прошел еще один час, и Сабо снова зашла в помещение, в котором находилась берлога. В этот раз она принесла рыбу. Женщина отправляла коллегам сообщения, рассказывая о том, что происходит. Вскоре и другие смотрители пришли понаблюдать. В их головах вертелись вопросы: могло что-то отпугнуть Аврору от берлоги? Что можно сделать, чтобы сподвигнуть ее вернуться? Сколько можно ждать?

Прошло три часа, и теперь смотрители установили для Авроры крайний срок: еще один час. Но если Нора начнет слабеть, они вмешаются раньше. Никто из них не хотел самостоятельно воспитывать Нору. Ее шансы на жизнь резко снизятся, как только они вытащат ее из берлоги. Но стоять и смотреть, как она умирает, им тоже не хотелось. Если оставить ее одну, она точно не выживет. Смотрители схватили пластиковое ведро, поставили внутрь бутылки с горячей водой и застелили одеялами. Без маминого тепла Нора замерзала.

В 12:43, почти четыре часа спустя после того как Аврора покинула берлогу, крики Норы ослабели и она стала вялой. Это было 12 ноября, день рождения Баподры, и у ветеринара с ее мужем на тот вечер были планы. Она позвонила и сказала ему отменить их.

Время пришло.


* * *

Примерно за пятьсот тысяч лет до рождения Норы земля переживала период значительного потепления.

Было так жарко, что часть ледяного покрова Антарктики откололась, и уровень моря заметно поднялся, в некоторых местах больше чем на шестьдесят футов (приблизительно восемнадцать метров) по сравнению с сегодняшним днем. Температура поверхности моря тоже поднялась, и в теплых неглубоких водах океана процветали кораллы. Ледяной покров Гренландии уменьшился, и бореальный лес занял побережье обычно холодного острова. Группа бурых медведей мигрировала на север и обустроилась в этих лесах, а также и в других подобных местах по всей Арктике, колонизируя северные широты, которые обычно были им недоступны.

И затем, грубо говоря четыреста тысяч лет назад, климат снова изменился. Температура опустилась, опять образовались ледники, и северные бурые медведи оказались отрезаны от южных братьев. Эволюционное дерево разделилось, и появился новый вид: белый, или полярный, медведь.

По крайней мере, это одна из теорий. Другие считают, что отделение белого медведя от бурого (в разговорной речи их чаще называют гризли) произошло от четырех до пяти миллионов лет назад. Третьи говорят, что это произошло не так давно, примерно двести-триста тысяч лет назад. Белые медведи все еще настолько близки к бурым медведям, что они могут скрещиваться, и делали они это много раз на протяжении эволюции, особенно когда теплый климат позволял ареалам двух видов пересекаться. (Благодаря недавним задокументированным свидетельствам этих скрещиваний, возник термин «пизли» (pizzly) – гибрид полярного медведя и гризли с бежевой шкурой.)

Это скрещивание видов, смесь двух разных ДНК – одна из причин, почему точное время эволюционного разделения трудно установить. Было найдено слишком мало останков древних полярных медведей, с помощью которых можно было бы сделать заключение. Как бы долго они ни жили на планете, белые медведи, судя по всему, быстро сумели приспособиться к жизни в суровых условиях Арктики.

На протяжении жизни многих поколений леса уступили место снежной тундре, и бурые медведи более светлого окраса имели большие шансы на выживание, чем их темные кузены. В результате они стали лучшими охотниками и успешнее размножались, передавая генетический код светлого окраса своим потомкам, пока весь вид не стал белым. В конце концов у полярных медведей появилось два слоя меха: внешний слой чистых волос с пустой сердцевиной, обеспечивающий отличную теплоизоляцию, и плотный внутренний слой из более коротких волосков. Их ушки уменьшились, чтобы сохранять тепло. Лапы стали больше, чтобы крепче стоять на снегу и льду, между пальцами появились перепонки, чтобы легче было плавать. Под кожей у них сформировался толстый слой жира, который также окутывал и их органы, чтобы защищать от суровых морозов.

Их рацион питания также изменился. Бурые медведи в основном питались растениями, фруктами, насекомыми и иногда рыбой, а диета полярных медведей состояла почти полностью из океанских животных с подкожным жиром. Белые медведи – охотники-оппортунисты, они едят все, что могут легко поймать, включая моржей и маленьких китов. Но исторически в качестве пропитания они всегда полагались на тюленей. Тюлений жир – единственная достаточно калорийная пища для медведей. Кроме того, эти животные широко распространены в Арктике и поэтому стали основой пищевого рациона медведя, который часто достигает веса в тысячу семьсот фунтов (более семисот семидесяти килограммов) и половину веса которого часто составляет жир. Для охоты на основную добычу полярные медведи воспользовались всей своей хитростью, терпением и грубой силой. Их обоняние стало таким мощным, что они могут найти тюленей даже под толстым льдом. Они научились обнаруживать продушины, которые тюлени используют для дыхания. Там они и ждут. Медведи поняли, что иногда такое ожидание может затянуться на несколько дней. Когда тюлень всплывает к поверхности, благодаря длинной шее медведь опускает голову достаточно глубоко под воду, достает тюленя и разбивает ему череп.

Такое насыщенное жиром питание оказалось бы фатальным для человека, но белые медведи продолжают жить, даже процветают, с невероятно высоким уровнем холестерина. Когда их шерсть поменяла цвет, а лапы стали больше, их гены тоже изменились. Белые медведи получили способность усваивать огромные объемы жира без образования в артериях тромбов, выводя его из крови и храня для термоизоляции. Но чтобы получить необходимый запас жира, им нужны тюлени. А чтобы получить тюленей – им нужен лед.

Отделившись от своих бурых кузенов, полярные медведи разошлись по Арктике, от ледяного побережья островов Канадского Арктического архипелага до далеких просторов России и замерзшего берега Аляски. Поскольку в этих местах ледяной покров исчезает, у медведей все меньше доступа к основному источнику питания, а оно играет важную роль в размножении. Медведицы обычно рожают в декабре и январе, и молодые мамы проводят следующие несколько месяцев взращивая детей в берлоге, прежде чем те будут готовы выйти в мир. Взрослые медведи поздно достигают зрелости, редко рожают и тратят много времени и энергии на воспитание молодняка. Без правильного питания самки теряют вес и рожают меньше малышей, которые к тому же появляются на свет слабыми. Болезненные детеныши вряд ли выживут, поэтому когда исчезает лед, полярный медведь исчезает с ним.

Учитывая угрозы, с которыми сталкиваются их дикие братья, зоопарки уделяют особое внимание заботе о медведях в неволе. Нора была одной из всего двух выживших малышей, рожденных в США в 2015 году. Ее брат-близнец прожил менее двух дней и умер с пустым животиком. Смотрители решили, что он так и не смог сосать молоко мамы.

Все малыши – и дикие, и живущие в зоопарке – несут бремя своего вида, находящегося под угрозой исчезновения. Эта ноша давила на Нору и ее смотрителей, пока они пытались понять, что же делать с брошенным малышом.


* * *

Девон Сабо первой зашла в берлогу. Нора лежала там одна в свете красной лампы. Ее мама Аврора ушла из маленького помещения и направилась на другую сторону вольера с берлогой. Смотрители, которые следили за прямым эфиром из трейлера рядом со зданием, понимали, что это последний шанс что-то сделать.

Сабо отошла к дальней стороне помещения с берлогой, держа в руках тарелку корюшки, одного из любимых блюд Авроры. Она взяла рыбу щипцами и позвала медведицу. Она отвлекала Аврору, чтобы та не заметила, как за ней закрылась дверь.

Потом в берлогу зашла куратор Кэрри Пратт. Двигаясь медленно, она тихо закрыла дверь навесным замком. Когда он защелкнулся, остававшаяся связь между Норой и ее мамой оборвалась.




Глава 2

Судьбоносная охота


Почти за двадцать восемь лет до рождения Норы и в 3615 милях к северо-западу Ген Рекс Агнабугок покинул свой дом на краю инупиатской деревни Уэльс, самой западной общины на континенте Северная Америка.

Он собрал только самое необходимое: теплую одежду, винтовку, сигареты, кофе, а также запасы бензина и еду на тот случай, если где-то застрянет. Стояли последние дни марта, но температура все еще была ниже нуля и морской лед все еще сковывал Берингов пролив. Отправившись в путь в одиночку, Агнабугок понимал, что никто другой ему не поможет, если что-то пойдет не так.

Мужчина включил двигатель мотосаней и поехал вдоль воды, мимо остатков традиционных домов, построенных из дерна, и новых конструкций из дерева и стали, мимо высокого креста, торчащего из покрытых снегом дюн и отмечающего место, где были похоронены сотни его предков. Направляясь на северо-восток, Агнабугок вскоре оказался в незатронутой деятельностью человека земле. Справа от него находилась неподвижная замерзшая большая лагуна. Слева посередине пролива расположился остров Крузенштерна, который отмечает международную линию перемены даты и границу между Соединенными Штатами и Россией. День был ясный, и за островами Агнабугок мог увидеть побережье Сибири.

Через три часа охоты Агнабугок остался с пустыми руками. Стереотипные представления о Севере – холодном, пустом и бесплодном – казались правдивыми. Мужчина видел лишь пробежавшую вдалеке лисицу – слишком далекую, чтобы стрелять в нее, и слишком маленькую, чтобы гнаться за ней. А потом еще до одиннадцати утра он нашел такие большие отпечатки, что они могли принадлежать только одному животному. Мясом взрослого полярного медведя можно кормить семью неделями. Агнабугок пошел по следам прочь от побережья по льду Берингова пролива.

Близко к берегу трехфутовые волны льда замерзли во времени – суровое, неподвижное море. На мысе бушевал ветер, поднимая снег и формируя наносы. Мотосани Агнабугока подпрыгивали на льду, и он видел бесконечное пространство моря. Там, где лед стал гладким под действием течения, Агнабугок потерял следы медведя. Он сбавил скорость. Теперь, когда охотник оказался почти в миле от берега, ему нужно было перегруппироваться.

Он был близко к краю так называемого берегового льда, или припая. Его пласты прикрепляются к материку и к изножью ледяного тороса. Течения в проливе, где воды Тихого и Северного Ледовитого океанов смешиваются и бурлят, создали из айсбергов башни высотой в три или четыре этажа, выстроившиеся в линию вдоль побережья. За торосами – разреженный лед и океан. Агнабугок выбрал самый высокий айсберг и забрался на него, чтобы осмотреться. Он вытащил зажигалку и «Мальборо» из кармана рубашки и выпил кофе из термоса, разглядывая ландшафт через бинокль в поисках добычи.

Единственное движение, которое он заметил, – волны в открытых водах и кружащий вокруг снег.


* * *

В начале 1970-х годов все пять стран, являющиеся домом полярным медведям, – США, Канада, Дания (к которой относится Гренландия), Норвегия и Советский Союз – присоединились к Международному союзу охраны природы, чтобы оценить популяцию животных по всему миру. Используя наблюдения жителей Аляски и другие источники, американские ученые заявили, что, по их подсчетам, в мире примерно восемнадцать тысяч белых медведей. Канадские эксперты считали, что их около двадцати тысяч, а по мнению советских исследователей – на северных просторах планеты живет всего пять тысяч медведей.

Несмотря на неуверенность в том, чьи подсчеты правильные (если таковые вообще были), арктические страны пришли к соглашению, что этих животных убивают в слишком большом количестве и необходимо принять меры по их сохранению. В 1973 году они заключили Договор о спасении полярных медведей, который жестко ограничил право на убийство этих животных и запретил коммерческую продажу их кожи, костей и черепов. Все стороны, подписавшие договор, обещали выделить ресурсы на изучение полярных медведей. Посреди «холодной войны» этот договор было одним из немногих вопросов, по которому Советский Союз и Америка пришли к соглашению. Канада установила систему квот и признала незаконной охоту с кораблей и воздушных судов. Норвегия запретила отстрел на пять лет. Соединенные Штаты полностью запретили охоту на полярных медведей, сделав исключение только для местного населения, выживание которого напрямую зависит от охоты на медведей, – таких людей, как Агнабугок.

Примерно в то время, когда были приняты эти защитные меры, Ян Стирлинг, который вскоре станет культовой фигурой среди ученых в этой области, начал изучение полярных медведей. Он вырос в маленьком шахтерском городке в горах Западной Канады и получил степень магистра по зоологии Университета Британской Колумбии. Стирлинг всегда любил путешествовать, но одно из первых исследований Севера он провел в конце 1960-х годов, когда писал докторскую работу о популяционной динамике антарктических тюленей Уэдделла. В начале семидесятых Стирлинг направился на Север и оказался на западном побережье Гудзонова залива, в Черчилле, Манитоба. Многое из того, что мы знаем о белых медведях, было описано в том далеком месте Северной Канады. Гудзонов залив является домом для одной из самых южных популяций медведей, и исследователи воспользовались относительной доступностью наблюдения за ними. Черчилл служил Стирлингу базой для арктических исследований большую часть последующих пятидесяти лет.

Изучение полярных медведей редко является легким или комфортным занятием. Прежде всего, их сложно отыскать. Они одиночки, которые ходят на далекие расстояния и меняют маршруты. Большая часть их жизни проходит на морском льду, а некоторые льдины плавают в океане, отделившись от земли, и их исследователи обычно изучают с вертолетов. И даже тогда нелегко заметить белое животное на белом фоне.

Первые исследования полярных медведей были направлены в первую очередь на то, чтобы точно подсчитать количество животных и определить, увеличивается, уменьшается или остается стабильной данная группа медведей – девятнадцать различных субпопуляций, проживающих в Арктике. Делалось это с помощью простейших методов маркировки, проводимой на протяжении множества лет.

В первый год исследований, включающих отлов и маркировку, ученые отправлялись на поиски животных на вертолете с ружьями, полными дротиков-транквилизаторов. Отыскав медведя, они стреляли в него и смотрели, как он засыпает. Воздушное судно опускалось на лед, и они измеряли длину и объем животного. Ученые могли установить весы на мобильном триподе и взвесить медведя, собрать материал для биопсии или образцы меха и фекалий.

На медведя, чаще всего на каждое ухо, цеплялась небольшая пластиковая бирка, чуть больше ногтя большого пальца человека, на которой стоит уникальный идентификационный номер. Сегодня ушные значки могут содержать GPS-маячки и другие продвинутые технологии отслеживания, но, когда Стирлинг только начинал работать, у ученых были только номера. Они также использовали специальный инструмент, чтобы вытатуировать уникальный идентификационный номер на внутренней стороне губы медведя на тот случай, если маячок-бирка отпадет. Потом исследователи садились в вертолет и отправлялись на поиски следующего медведя. Этот процесс повторялся со всеми медведями, которых они смогли найти во время сезона маркировки в первый год.

Второй год отлова и маркировки очень похож на предыдущий. Исследователи летают над той же территорией, усыпляют и помечают всех найденных медведей и записывают, сколько из них были помечены бирками на ушах в прошлом году. Потом они подсчитывают соотношение между помеченными и непомеченными медведями, чтобы оценить размер популяции в этом месте. Если вы поймаете и пометите сотню медведей за первый год, а потом поймаете столько же на второй год и десять процентов из них будут иметь помеченные ушки, вы сможете предположить, что за первый год было помечено примерно десять процентов общей популяции. Если сто медведей – десять процентов популяции, то популяция составляет одну тысячу медведей.

Но метод отлова и маркировки далек от совершенства. Согласно ему каждое животное на изучаемой территории имеет равный шанс быть пойманным в любой период исследования, и животные не разбредаются и не покидают эту территорию. Белые медведи разных возрастов и полов могут жить на разных участках ареала обитания. Самцы могут предпочесть открытый лед, а самки с детьми собираются в местах, где больше укрытий, поэтому, вероятно, самцов белых медведей в популяции насчитывается больше.

Учитывая все эти трудности, неудивительно, что все еще существуют разногласия насчет статуса субпопуляции полярного медведя. Но мы точно знаем, что, хотя отдельные субпопуляции считаются стабильными, лишь немногие из них увеличиваются. По крайней мере, среди трех из них в последние годы наблюдается снижение численности. В южной части моря Бофорта, вдоль северного побережья Аляски и Канады, исследователи наблюдали сокращение численности популяции белых медведей на сорок процентов менее чем за десять лет. В западной части канадского Гудзонова залива, где находилась база Стирлинга, в конце 1980-х годов популяция уменьшилась по крайней мере на тридцать два процента, прежде чем стабилизировалась. А в южной части Гудзонова залива ситуация в разы хуже – медведи худые по сравнению с особями, проживающими в иных частях залива, в связи с чем они чаще умирают молодыми и зачастую не оставляют потомства. Между тем общее количество белых медведей, бродящих по Арктике, остается загадкой. Скорее всего, их численность составляет примерно двадцать шесть тысяч особей.


* * *

Задолго до того как Агнабугок забрался на вершину айсберга в 1988 году, его инупиатские предки и другие представители коренного населения охотились на крайнем Севере. В Сибири были обнаружены окаменелости шерстистого мамонта, на которых видны раны, которые могли быть получены только от человеческого оружия, возможно созданного первыми обитателями Арктики. Считается, что народ дорсет поселился на территории современной канадской Арктики в 500 году до н. э. Они охотились практически только на морском льду, используя треугольные лезвия из камня, поджидая, когда тюлени появятся из продушин, и охотясь с гарпунами на моржей и китов. Они делали лампы из талькового сланца и заправляли их тюленьим жиром. У них были острые инструменты с резцами, называемые буринами, которые, скорее всего, использовались для вырезания рисунков и сложных узоров на масках. До сих пор не ясно, что произошло с культурой дорсет, названной в честь мыса, где впервые были обнаружены их останки, но их исчезновение между 1000 и 1500 годами совпало с изменением климата. Антропологи предполагают, что, скорее всего, переменились пути миграции животных, и структура морского льда, на который полагался народ дорсет, также претерпела существенные изменения.

Исчезновение дорсет проложило дорогу народу туле, который, по имеющимся данным, впервые поселился на Аляске еще в I веке нашей эры и потом распространился на восток. Некоторые дошли до самого Гудзонова залива. Эксперты считают, что туле использовали каяки из тюленьей кожи, чтобы охотиться в открытом море с помощью гарпунов и ножей из полированного сланца, а не из острого камня. Туле были предками канадских инуитов и инупиатов Аляски.

Первые предки-инупиаты Гена Агнабугока населяли, как считается, север Аляски, а также западные побережья уже в 1000 году. Это была культура сотрудничества и дележа, торговли между деревнями. Родной город Агнабугока, который европейцы позже переименовали в Уэльс, был первоначально назван Кингигин (Kingigin) в честь горы, поднимающейся за ним. Жители деревни (в лучшем случае шестьсот-семьсот человек) называли себя кингикмиутами, «народом кингигин». Как и предшественники, они охотились на тюленей, моржей, гренландских китов и полярных медведей. Старейшины деревень, таких как Уэльс, знали все течения, которые уносили айсберги прочь от припая, расположенного у берега. Они знали миграционные пути животных, что позволяло им находить наиболее благоприятные места для охоты. Знали, как получать необходимое от суровых моря и земли. Каждое поколение совершенствовало эти знания на протяжении тысячи лет и передавало их потомкам. Так Агнабугок научился охотиться. Вот что привело его на вершину айсберга, где он безрезультатно искал добычу, с которой сможет вернуться домой.

Выкурив сигарету, он выкинул окурок в снег, а потом стал спускаться по склону, выбрав маршрут, отличный от того, по которому он забирался навверх. На полпути вниз с кружкой в руках мужчина услышал, как лед трескается. На долю секунды он завис в воздухе, а потом упал. Агнабугок по талию погрузился в одну из множества пустот под поверхностью. Пытаясь на что-то встать, он понял, что земля под ним двигается.

Он провалился через крышу берлоги и встал на белого медведя.




Глава 3

Первое кормление


Прия Баподра уставилась на термометр и на кричащего белого медвежонка.

Цифровой экран просто сообщал: «низкая».

Этого ветеринар и боялась. Нора, которая провела без маминого тепла более четырех часов, так замерзла, что температуру ее тела нельзя было измерить. Малышка извивалась, и дергалась, и кричала из-за дискомфорта, странных запахов и незнакомого ощущения человеческих рук. За несколько мгновений до этого Баподра зашла в берлогу и уложила Нору в теплые одеяла, которыми был застелен пластиковый контейнер, а потом поспешила в медицинский центр, где малыша сразу отправили в отдел интенсивной терапии. Нора была такой маленькой, что помещалась на ладони. Она не понимала, что происходит, и злилась. Баподра знала, что если не сможет согреть и стабилизировать состояние Норы, то потеряет ее.

Баподра выбрала иглу размером 22, вторую по величине, и поискала на ноге Норы бедренную вену, чтобы взять кровь. Она была точно уверена, что сможет попасть с первого раза, даже работая с таким маленьким и извивающимся существом.

– Держись, девочка, – сказала Баподра, когда игла проколола кожу малыша.

Ветеринар всегда разговаривала с животными, но в этот раз пыталась приободрить себя. Из семидесяти белых медведей, живших в аккредитованных зоопарках и заповедниках Северной Америки в 2015 году, только четверых людям удалось успешно вырастить.

Женщины, которые стали после известны как мамы Норы, составили план на двадцать три страницы с пошаговыми инструкциями под названием «Забираем малыша». Они использовали руководство «Ручное вскармливание диких и домашних млекопитающих». Также у них был инкубатор размером с два холодильника. Баподра установила секцию для маленьких животных на 31 °C и застелила чистыми детскими простынками.

Женщины были подготовлены настолько, насколько это было возможно, и, одновременно с этим, совсем не готовы.


* * *

В нескольких зданиях от них, в помещении центра питания зоопарка, низком бежевом строении, где небольшая команда работала над тем, чтобы прокормить семь тысяч животных, зазвонил телефон. Дана Хэтчер, управляющая центром, взяла трубку и услышала вроде как простую просьбу:

– Сможешь прийти в ветеринарную клинику, чтобы мы обсудили питание белого медведя?

Она направилась в большой конференц-зал и присоединилась к мамам Норы, кураторам и администраторам и начала рассказывать о рецепте, который был у нее заранее подготовлен.

– Так что, если заберете малыша…

Кто-то прервал ее:

– Дана, мы уже забрали малыша.

Формула смеси нужна была им через час.

Дома Хэтчер готовила как ученый, используя таблицы Excel и метрическую систему мер весов. Она готовила для лемуров, фламинго и собственного семилетнего ребенка. Но еще никогда для полярного медвежонка. Хэтчер казалось, что она участвует в каком-то кулинарном шоу на канале Food Network и времени мало, но ставки были намного выше.

Хэтчер знала, что белые медведи относятся к животным, которых труднее всего кормить. В дикой природе они питаются мясом тюленей, чей жир делает молоко матери более насыщенным. В зоопарке не было ничего, что могло бы имитировать тюлений жир, и Хэтчер знала, что прошлые попытки улучшить формулу смеси для белых медвежат густыми сливками оказались безуспешными. Большинство малышей отказались от нее, а даже те, кто приняли ее, нуждались в медицинской помощи из-за проблем с питанием. К счастью для Хэтчер, один ветеринар из зоопарка в Сан-Франциско всего несколько лет назад изучил молоко дикого полярного медведя. Чтобы получить его, ученым пришлось с вертолета усыпить самок полярных медведиц, недавно родивших малышей, проживающих на замерзших фьордах архипелага Шпицберген, к северу от Норвегии, а потом подоить их на льду. Зная химический состав молока, Хэтчер получала преимущество. Она знала, какие питательные вещества нужны Норе.

Хэтчер разработала рецепт молока белого медведя еще до рождения Норы, но никогда не пыталась его приготовить. Она начала с банки порошкового заменителя молока для котят, формулы для малышей, и просеяла его, чтобы не образовывались комочки. В этой формуле было мало жиров, и ей любым способом нужно было добавить калории.

Дана знала, что лактоза (молочный сахар), которая содержится в смеси для котят, плохо повлияет на пищеварение Норы, потому что полярные медведи не переваривают коровье или козье молоко. После нескольких попыток она поняла, что, если нагреть воду до определенной температуры, лактоза разрушится. Хэтчер также знала, что белым медведям нужно много таурина, чтобы лучше усваивать витамины, поэтому она раздробила таблетки таурина пестиком в ступке и добавила их в смесь. Настал черед самого важного вопроса этой части пазла: Норе нужен жир, и много, чтобы расти. Но какого рода?

Молоко человека и коровы содержит примерно 3,5 % жира. Молоко полярных медведей жирнее более, чем в восемь раз – содержание жира в нем доходит до 30 %. Разработанная программа по рождению, кормлению и воспитанию рекомендовала использовать масло сельди, но оно было доступно только в Канаде. Завезти его сейчас из-за границы было бы очень сложно, и у Даны не было на это времени. Норе срочно нужно было молоко. Хэтчер обдумала варианты и выбрала сафлоровое масло.

Все это она вылила в промышленный блендер и начала смешивать на низкой скорости. Масло и кремообразная смесь вращались вместе, но распадались, как старый йогурт. Хэтчер попыталась увеличить обороты. Смесь пенилась, но оказалась слишком густой, чтобы ее пить. После нескольких попыток Хэтчер все еще не могла добиться правильной консистенции. Большой блендер был слишком мощным. Она жалела, что у нее нет «Magic Bullet», с помощью которого она дома готовила сальсу. Тот блендер был идеального размера и обладал импульсным режимом работы, позволяющим на короткое время на максимальной скорости запускать вращение ножей и быстро их останавливать.

Хэтчер отправила одного из сотрудников в магазин.

Миксер размером поменьше оказался ключом к успеху. Дана Хэтчер нагрела воду и добавила просеянный порошок. Как только эти ингредиенты хорошо смешались, она добавила масло. И снова нажала на кнопку запуска «Magic Bullet». Второй. Третий раз.

Все было готово.


* * *

Синди Каппс доверили первое кормление Норы.

Каппс, мама Девон Сабо, смотрителя, наблюдавшей из трейлера, как Аврора покинула берлогу, была давним сотрудником зоопарка, и ее присутствие успокаивало молодых смотрителей. Она оставалась спокойной, когда другие испытывали стресс, безмятежной, когда все были напряжены. Направившись в отдел интенсивной терапии, она встретилась взглядом с другим смотрителем – Шэннон Морарити.

Морарити была известна тем, что часто плакала. Конечно же, когда она встретилась взглядом с Каппс, ее глаза уже были на мокром месте. Каппс посмотрела на Морарити и сжала кулаки.

– Мы можем это сделать, – сказала Каппс.

Морарити взглянула на нее и глубоко вздохнула:

– Хорошо.

Войдя в центр интенсивной терапии и открыв дверь в инкубатор, Каппс удивилась, какой маленькой была головка Норы – чуть больше мячика для гольфа. Она подняла малыша. Спинку и ножки Норы покрывал тонкий белый мех. Ее писк варьировался между высоким визгом и чем-то вроде рычания. Язычок лакал воздух, пытаясь найти то, что можно пососать. Не получая еду уже пять часов, Нора голодала. Каппс не могла не думать об угрозе, с которой сталкиваются Нора и ее сородичи: о все уменьшающемся количестве морского льда в Арктике и о глобальном потеплении. Опытная смотрительница зоопарка, которая за всю свою карьеру заботилась о сотнях животных, была поражена этим моментом.

«Это нереально», – подумала она.

Каппс положила полотенце на бедро и просунула руку под мягкий животик Норы. Она держала малыша вертикально, чтобы та не вдохнула смесь, над которой с таким усердием трудилась Дана Хэтчер. Смотрительница наклонила бутылочку к малышу, и Нора присосалась к ней. Она пила так усердно, что вокруг ее ротика образовались молочные усы.

Каппс подбадривала ее тихим голосом, используя прозвище, которое потом за ней закрепится.

– Молодец, Фасолинка.

На следующий день отдел по связям с общественностью выставил семидесятишестисекундное видео одного из первых кормлений Норы. Зрители увидели Нору, чьи глазки все еще были закрыты, такую маленькую в руках держащего ее человека. Она жевала большой палец Каппс в перчатке. Зрители видели, как смотрительница гладит ее пальцем. При нормальных обстоятельствах Аврора бы держала Нору в берлоге несколько месяцев и готовила бы к жизни снаружи. Когда миру показали Нору всего шести дней от роду, те, кто смотрел и пересматривал видео, стали свидетелями того, что мало кто вне яслей зоопарка может увидеть. Нора за одну ночь стала международным феноменом.

Было рискованно показывать ее публике так скоро. Шансы, что Нора выживет, все еще были невысоки, а если она умрет, то посыпятся вопросы. Ее фанклуб, который рос с каждым часом, захотел бы узнать, что произошло. Критики стали бы говорить, что зоопарк воспользовался малышом, находящимся в опасности, чтобы благодаря ее неоспоримому очарованию получить прибыль.


* * *

Детеныши животных приносят прибыль зоопаркам, а немногие новорожденные детеныши такие же редкие и очаровательные, как белые медвежата. В середине девяностых мама-медведица родила двух малышей в зоопарке Денвера, которых потом бросила. Их вырастили смотрители. Как и Нора, Клондайк и Сноу почти сразу же представили публике. Зоопарк проводил туры, во время которых посетители могли подойти и познакомиться с малышами. А на хвосте одного из самолетов изобразили их портрет. В зоопарке сняли свой собственный фильм под названием «Спасая Клондайка и Сноу», и его продавали в супермаркетах вместе с рукавицами, шляпами и рождественскими украшениями с изображениями малышей.

Сначала зоопарк сделал только три тысячи копий записи, не зная, будут ли малыши «продаваться». Два года спустя было раскуплено более девяноста тысяч копий, вместе с двадцатью пятью тысячами сиквела под названием «Клондайк и Сноу растут». Медвежата заработали более трехсот тысяч долларов авторских отчислений за использование их крошечных мордочек на продукции.

– Миссия зоопарка – охранять и обучать, – заявила директор по маркетингу зоопарка Анджела Байер в интерьвю газете «The New York Times». – Моя миссия состоит в том, чтобы привлечь людей и обучить их.

Клондайк и Сноу весьма эффективно помогли в этом вопросе – количество посетителей зоопарка практически удвоилось, если сравнивать с годом до рождения медвежат, а семейная подписка в зоопарке увеличилась на треть. Нора предоставляла такие же возможности зоопарку в Колумбусе.


* * *

Тысячи людей по всему миру посмотрели первое видео кормления Норы. Некоторые комментаторы хотели бы поменяться местами с Каппс, представляя, каково это – держать в руках что-то такое редкое, ощущая, как малыш тянет за бутылочку, слушая довольное чавканье, означающее, что теперь у Норы есть шанс на выживание. Поскольку это Интернет, некоторые критиковали технику кормления Каппс. Но почти все были поражены тем, какой милой была Нора. При таком вскармливании она стала стабильно набирать вес. По крайней мере, сейчас безумные эксперименты Хэтчер на кухне зоопарка приносили свои плоды.




Глава 4

Медведь


Ген Агнабугок поскользнулся и попытался найти опору на океане белого меха под ним. Ему казалось, что он бежит по водяному матрасу. Его нервную систему переполнял адреналин. Он находился в миле от берега на льду замерзшего Берингова пролива, по пояс застрявшим в берлоге белого медведя. Если он закричит, никто его не услышит, кроме разъяренного медведя под ним. Мужчина не стал зря тратить силы.

Агнабугок умудрился упереться прикладом ружья в снег. Он крутился, пытаясь освободиться, барахтался. Сердце его громко билось в груди. Когда медведь под ним зашевелился, мужчина выпрыгнул из дыры и откатился как можно дальше на лед, надеясь, что животное останется в берлоге. Медведица прыгнула за ним.

Трехдюймовый коготь пропорол его зимние штаны и вонзился в ногу чуть выше колена. Нос животного уткнулся в заднюю часть его ноги, а нижняя челюсть ударилась об его пятку. Если бы медведица повернула голову вбок и ухватилась за его ногу, он, скорее всего, умер бы на льду. Вместо этого атака медведя помогла Агнабугоку выбраться из обрушившейся берлоги, и он приземлился на поверхность айсберга. Мужчина пополз на четвереньках и развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как медведица выходит из дыры в снегу и обходит ее по кругу над тем местом, где он сидел.

Она встала на задние лапы, возвышаясь над охотником на несколько футов. Он поднял винтовку и прицелился. Нападая, медведи могут за секунду преодолеть расстояние в почти девять метров. Она находилась в четырех с половиной. Агнабуког вздохнул и выстрелил.

Пуля пробила дыру в толстой шкуре медведя, где шея встречается с телом, и животное упало, скатившись по льду к берлоге. Она потратила последнюю энергию, чтобы как можно ближе подобраться к отверстию во льду, оставляя кровавый след на замерзшем склоне.

Задыхаясь, пыхтя и вымотавшись, Агнабугок осторожно подошел к медведице. Ему показалось, что она двигается. Обучая его охотиться, ему объяснили, что нельзя давать животным страдать напрасно. Большинство охотников-инупиатов скорее пропустят рискованный выстрел издалека, чем ранят животное, которое потом убежит и медленно и долго будет часами или днями умирать. Агнабугок выстрелил во второй раз, под череп, чтобы убедиться, что медведица мертва. У него не было времени поблагодарить ее или принести дары ее духу, по обычаю инупиатов, потому что, стоя над ее телом, он заметил движение в берлоге. Две пары маленьких черных глаз, обрамленные белым, уставились на него.

Это были белые медвежата, оставшиеся на льду без матери.

И в этот момент Агнабугок ощутил, что его штаны теплые и мокрые. Решив, что это из-за пролитого кофе, он дотронулся до лыжных штанов. Его рука стала красной из-за крови, текущей из дыры в его ноге. Охотник находился в двадцати милях от дома, почти в миле от берега на морском льду, и совсем один.

Малышам придется подождать.


* * *

Через несколько месяцев после того, как Ген убил медведя, доктор Джеймс Хансен, директор Космических исследований Института Годдарда в НАСА, зашел в зал заседаний комитета американского сената на Капитолийском холме.

В том июне в Вашингтоне было удушающе жарко, как и во многих штатах США. Страна столкнулась с исторической засухой. Мало какие территории не испытали трудности из-за нехватки осадков. Бассейн верховьев Миссисипи не сталкивался с таким почти полным отсутствием дождей со времен Пыльного котла[1 - Пыльный котел, или Пыльная чаша, – серия катастрофических пыльных бурь, происходивших в прериях США и Канады между 1930 и 1936 годами.]. Уровень самой реки был низким, что мешало передвижению по самому важному водному пути страны, и поэтому цены на воду для полива и потребления увеличивались. Было меньше воды, а значит было и меньше вырабатываемой гидроэлектроэнергии, в то время, когда жители домов и магазинов на всю мощь включили кондиционеры, чтобы спастись от удушающей жары. Многим предприятиям пришлось перейти с гидроэлектроэнергии на ископаемое топливо, чтобы удовлетворить спрос.

В 1988 году урожай кукурузы был примерно в два раза меньше, чем обычно, а соевых бобов – на двадцать пять процентов. Сбор зерновых культур был катастрофически низким. Почти семьдесят тысяч пожаров на западе погубили более шести миллионов акров лесов. Туризм, розничная продажа и доходы от сельского хозяйства – всему был нанесен ущерб. Продолжительное отсутствие дождей стоило стране более пятидесяти одного миллиарда долларов. Влияние засухи касалось не только земли и зарабатываемых на ней денег. Повысился уровень заболеваемости астмой и увеличилось число людей с проблемами ментального здоровья, поскольку фермеры волновались из-за своей земли, а горожане переживали, как заплатить за кондиционеры. Большинство штатов нуждалось в федеральной помощи по стихийным бедствиям.

Вот что творилось в стране, когда Хансен пришел на встречу. Он сел и сказал землевладельцам, что аномальная жара, которая мучила их в тот день, судя по всему, вскоре станет нормой. Он рассказал им о том, что ученые называют парниковым эффектом, что углекислый газ накапливается в атмосфере до такого уровня, что начинает выполнять роль «одеяла для планеты». Климат меняется, и вскоре человечество уже не сможет это контролировать, и именно мы, люди, служим этому причиной.

Он разделил свою мысль на три основных положения.

– Первое: в 1988 году на Земле зафиксирована самая высокая температура воздуха, чем когда-либо ранее, за всю историю измерения и регистрации температурных значений, – сообщил он комитету и более дюжине камер, передающих его информацию миллионам по всей стране. – Второе: глобальное потепление теперь достаточно значимая проблема, поэтому мы можем установить с высокой долей уверенности причинно-следственную связь с парниковым эффектом. И в-третьих, наши компьютерные модели симуляции климата показывают, что парниковый эффект уже достаточно силен и может провоцировать различные экстремальные природные явления, например аномальную летнюю жару.

Хансен был не первым, кто обратил внимание на изменение климата, или глобальное потепление, как он назвал данный феномен. Ученые знали о потенциальном влиянии потепления климата и роли человечества уже более сотни лет.

Люди уже с давних времен подозревали, что происходит региональное изменение климата. Теофраст, ученик Аристотеля и отец ботаники, создал теорию, согласно которой при вырубке леса повышается температура данной местности. Ученые в Средние века считали, что пастбищные угодья на больших территориях, ирригация и вырубка лесов, связанные с развитием сельского хозяйства вокруг бассейна Средиземного моря, влияют на изменение погоды.

Эту проблему стали рассматривать подробнее, когда к XIX веку европейские поселенцы превратили большую часть лесных массивов восточной части Северной Америки в фермерские угодья. Изменения естественного ландшафта были такими значительными и быстрыми, что их можно было наблюдать на протяжении жизни одного человека. Сельское хозяйство пронеслось по Северной Америке как пожар, забирая земли у целых обществ местного населения, перепрыгнув Миссисипи, лишив целые территории деревьев и травы, оставляя за собой ровные ряды зерновых культур. Через три столетия после заселения страны европейцами на каждого человека приходилось от трех до четырех акров пахотной земли, которая раньше была лесами. Переехавшие на запад считали, что работа на земле оказывала влияние на небеса. «Дождь следует за пахотой», – говорили они друг другу. Последователи этой теории заявляли, что возделанная почва выпускала влагу в воздух, которая потом возвращалась в виде дождя. Другие заявляли, что человеческая деятельность создавала вибрации в атмосфере, отчего там формировались дождевые облака. Они были правы насчет того, что человеческая деятельность оказывала влияние на изменение климата, но не так, как им казалось.

В то время как поселенцы в Северной Америке пытались воспользоваться преимуществами изменения климата, ученые в Европе начали находить первые достоверные научные признаки непостоянства климата в целом. Многие годы разные геологические формирования в альпийских долинах сбивали с толку тех, кто пытался понять естественный мир. Охотник Жан-Пьер Перроден, живший в Швейцарских Альпах, увидел огромные камни там, где их быть не должно, явно принесенные и оставленные там невидимыми силами. Глубокие канавы в твердом камне над его домом в Валь-де-Бань объяснить было трудно. Годами главные теории предполагали, что Великий потоп, возможно описанный в Библии, передвинул огромные камни или что давление вырвалось из центра Земли и кинуло валуны на нынешние места. Однако Перроден знал, что камни не плавают, и он видел ледники в горах над его домом. Он знал их силу, способную перенести огромные камни или оставить следы на поверхности долины. Он решил, что ледяной покров, в 1800 годах сохранившийся только на вершинах, раньше доходил до долин.

Перроден рассказал об этой идее выдающемуся натуралисту Жану де Шарпантье, но тот ее отверг.

«Я нашел его гипотезу настолько необычной и даже такой экстравагантной, что счел ее незаслуживающей изучения или даже рассмотрения», – позже писал об этой встрече Шарпантье.

И все же Перроден не сдавался. Когда Игнас Венец, известный сейчас как основоположник гляциологии[2 - Гляциология – наука о природных льдах во всех их разновидностях на поверхности Земли, в атмосфере, гидросфере и литосфере.], приехал в Валь-де-Бань, охотник воспользовался своим шансом. Он смог убедить Венеца, и идея, что мир раньше был намного холоднее, пошла дальше по цепочке от ученого к ученому. Венец убедил когда-то скептично настроенного Шарпантье, который, в свою очередь, убедил Луи Агассиса, бывшего на тот момент одним из самых авторитетных голосов в научном европейском сообществе. Агассис среди первых получил известность благодаря теории о масштабном ледниковом периоде, во время которого лед когда-то спускался с Северного полюса и покрывал большую часть Европы и Северной Америки. Как и люди до него, Агассис изначально столкнулся со скептицизмом современников, но его описания ранее покрытого снегом Северного полушария захватили умы публики, и в 1870-х годах его теорию приняли почти во всем мире.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/keyl-uilyams/samyy-odinokiy-polyarnyy-mishka/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


Пыльный котел, или Пыльная чаша, – серия катастрофических пыльных бурь, происходивших в прериях США и Канады между 1930 и 1936 годами.




2


Гляциология – наука о природных льдах во всех их разновидностях на поверхности Земли, в атмосфере, гидросфере и литосфере.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения